10.04.2012 в 12:26
Пишет Fridanes:URL записи09.04.2012 в 17:26Пишет GinnoKasumi:
Буквы про АнКURL записи
Название: Звуки музыки
Автор: GinnoKasumi *мне все еще смишно*
Бета: сапожник без сапог, да
Фандом: Ai no kusabi
Фанон: Тайна Танагуры Fridanes, да не оскудеют ее поля баобабоносные!
Жанр: подразумевается юмор
Размер: мини
Статус: закончен
От афтора: Случился этот текст потому, что Дайр, второго дня, сожрал мою заметку о походе на концерт. Заметка писалась с телефона и переписываться отказалась наотрез. Пришлось трансформировать ее в это...
Тапочкоприемник, понятное дело, работает круглосуточно.
читать дальше на свой страх и риск
Зал для совещаний Синдиката гудел как улей. Неслыханное дело, сам Глава, идеальный Ясон Минк, опаздывает! Все предположения постепенно сводились к одному: Минк таки растерял весь мозг в койке. Ам, на правах близкого друга, пытался угомонить эту толпу, но что мог поделать один, пусть и идеальный блондь, против десятка не менее идеальных блондей. Силы были не равны. Ровно до тех пор, пока дверь не распахнулась и не вошел, наконец-то, Глава.
— Нам хана, — уверенно заявил он, уперевшись взглядом в стол. Синдикат притих ожидая каким образом в этот раз наступит «хана».
— Мамо хочет еще один фильм. Кто ей наболтал эти глупости… утилизировал бы…
— Как кто? Кто вхож к Мамо? — спросил Зиг Бэлл. Ясон поднял на того тяжелый взгляд, после чего Бэлл уронил карандаш на пол и полез за ним под стол. Блонди, все как один скрипнули зубами, почему не додумались сами до такого простого приема? Иной раз выдержать взгляд Минка посложнее, чем… дальше шли варианты: разобрать завалы Дана-Бан, выгнать морского котэмонстра в океан, договориться с федералами, выпить литр шоколадного стаута наконец.
— Ясон, конкретизируй, пожалуйста, свое заявление, какой фильм? Первые два мы достаточно успешно пережили, — главный зануда всегда остается главным занудой. Ам немного разрядил обстановку, но не надолго. Минк таки соизволил рассказать:
— Музыкальный. Мамо хочет приобщить нас к высокой музыке.
— И в чем проблема? — не выдержал Лагат, — можно подумать, у нас нет музыкантов!
— Играть должны мы, — припечатал Минк. — Мы сами. Никаких других музыкантов.
Зал снова загудел. Сильнее чем прежде. Как два улья.
— Никто из нас не умеет играть, — вынес вердикт Розен.
— Научитесь! — отрезал Ясон. — Придется. Выбора нет.
— Почему «научитесь»? А как же ты? — не унимался Аиша.
— Потому что я буду дирижером.
Зал окутала гробовая тишина.
— Соберемся через неделю, когда доставят музыкальные инструменты с Терры. Явка обязательна. На сегодня все свободны, — и Минк вышел из зала.
Улей загудел с новой силой.
* * *
Прошла неделя. Блонди с некоторым ужасом наблюдали за разгружаемыми контейнерами. Дни были заполнены предположениями и спорами. Но вот настал тот самый день когда все должно было проясниться.
Ясон был уже в зале. На столе пачка бумаг, в углу непонятные кейсы.
Блонди заходили с опаской, но выбора не было. Лучше пять минут позора, чем нейрокоррекция или, еще хуже — утилизация. На что готова пойти мамо в случае неповиновения, проверять не хотелось.
— Итак, инструменты прибыли, ноты здесь, видеосамоучитель выслан каждому, — пока Ясон говорил, блонди косились на непонятные черные кожухи, пытаясь по форме футляра определить что там за инструмент и... не могли этого сделать. Воображение пасовало, нервы натягивались как струны, пофигизм испарялся быстрее эфира, а внутренности скручивало тугим узлом нехорошее предчувствие.
— Вот, это партитуры, — Ясон обходил стол по кругу и самолично раздавал листочки. — Что бы никто не мог сказать, что потерял, забыл или кто-то украл, копии также высланы на терминалы.
Блонди смотрели в листочки и недоумевали: какие-то черточки, закорючки, кружочки, палочки…
— Это код? — спросил Домина. — Первый раз такое вижу…
— Это ноты! Вам достанется контрабас!
— Почему это мне сразу контрабрас? — возмутился Силберт.
— Что бы молчали, когда вас не спрашивают. Контрабас! В дальнем углу самый большой, видите? Можете забирать, — Ясон был непреклонен.
Домина подошел к футляру, осмотрел его, бросил взгляд на остальные и выдал:
— За то у меня самый большой! — и заржал. Элита закатила глаза, но промолчала.
— Розен, тебе виолончель! Гая подключи. Не так как ты подумал. Бери две, одна тебе, вторая ему, — и Аиша поплелся как на плаху к углу с инструментами. А Минк тем временем продолжал лютовать:
— Лагат — первые скрипки.
— Орфей — вторые.
— Ясон, объясни, пожалуйста, свой выбор? Почему вторые? — Орфей решил, что выпендриваться не время и вопросы надо задавать аккуратно.
— Это только название, не передергивай. Ладно, поменяйтесь, Орфей — первые скрипки, Лагат — вторые.
— Ам — ты солируешь. Уверен, ты справишься, — надежды Рауля на более или менее безболезненное окончание мероприятия умерли уже давно. Он совершенно безропотно отнесся к своему вердикту.
— К первым скрипкам присоединяется Клэр и Буллет, ко вторым — Маркус Джейд и Юбер Бома.
Ясон походил по залу бормоча что-то под нос. Элита замерла и старалась не дышать.
— Клавесин! Во! Клавесин забыл. Леон! Клавесин на вас. Остальные забирают альты. Следующая встреча через две недели. Ваша задача освоить инструмент. Приступайте!
Две недели пролетели как один день. Для блонди. Для окружающих это был сущий кошмар. Из всех щелей доносились ужасные звуки. Поползли слухи, что в подвалах службы безопасности вернулись к особо жестоким пыткам. Что главный генетик снова вывел какую-то мудреную и голосистую тварь, она сбежала и теперь своими криками пугает горожан.
А в апартаментах блонди… там было еще хуже. Фурнитуры повально страдали головными и зубными болями, толком не могли выполнять свою работу. Обслуга вешалась. Им казалось, ну что проще: вот смычок, вот струны, вот пальцы. Зажал, провел. Зажал, провел.
Блонди думали так же. Первые пятнадцать минут. Днем они продолжали выполнять свои обязанности, а ночью приходилось тренироваться. При каждой встрече Ясон, с точностью рентгеновского аппарата, знал как продвигаются дела. Он начал носить за собой дирижерскую палочку. Постепенно входил в роль и даже размахивал ей на совещаниях.
Первая репетиция прошла ужасно.
Вторая репетиция прошла ужасно.
Третья… нет, не ужасно, кошмарно!
Четвертая чуть лучше. Ясон решил использовать универсальный прием-улучшитель — подзатыльник. Он ходил между бондями и не скупился. Раздавал подзатыльники на право и на лево. Блондям это было невыносимо, но роптать никто не смел.
— Вы не блонди! Вы орава никчемных созданий! Хуже монгрелов!! Где ваш хваленый интеллект?!? Осталось пять недель, а потом что? Галактический позор? Мамо вам этого не простит! Я тоже не прощу!!!
Пиар компания шла полным ходом. Билеты продавались по всей галактике как горячие пирожки. Ясон не вынесет такого позора.
— Всех на нейрокоррекцию! Рауль, сделай так, что бы они могли играть! Завтра же!
— Завтра не могу. Не успею.
— Тогда послезавтра!!! — и Ясон вышел из зала хлопнув дверью.
— Ну что господа. Либо завтра мы начнем играть, либо нам поджарят мозги, — заявил Орфей косясь на Ама.
Пятая репетиция прошла вполне сносно. Подзатыльники сменились криками:
— Орфей, фальшивишь!
— Лагат, опаздываешь!
— Домина, ты вообще где? Тебя не слышно!
— Бома, это что сейчас было? Си-мажор? На нейрокоррекцию!
— Рауль, я тебя очень прошу!
* * *
Через некоторое время количество жалоб на необъяснимый шум уменьшилось, а потом и совсем сошло на нет. Привыкли. Фурнитуры раскупили беруши и снова могли нормально работать. Жизнь вошла в привычную колею, и только блонди продолжали ночами терзать смычки. В короткие часы отдыха им снилось, что Минк таки дает распоряжение о принудительной коррекции, и элитники Орфея отволакивают их к Аму. А сам Ам, демонически хохоча, крепит электроды, а затем берет скрипку, почему-то подключенную к аппарату коррекции, и начинает наигрывать аллегро. Просыпаясь в холодном поту, они снова хватались за смычки и снова терзали скрипки, виолончели, контрабас…
* * *
На последнюю репетицию Ясон пришел в белом фраке.
— Сыны Амои! Вас создавали как совершенство! — совершенства подняли воспаленные от недосыпа глаза на Минка. — Мы должны доказать всем что нет невыполнимых задач! — Минк излучал позитив и удовлетворенность жизнью. — Осталось совсем немного и мы покажем всем, что значит настоящие блонди!
То, что Минк назвал «настоящими блонди», сейчас представляло собой совершенно жалкое зрелище. Взоры потухли, глубокие тени залегли под глазами, волосы спутались и потускнели. Даже личная жизнь была заброшена.
— Сборище бродяг! Сейчас последний прогон и что бы к завтрашнему дню привели себя в порядок!
Ясон взял палочку, встал за дирижерский пульт, взмахнул ей и… полились первые звуки музыки, чистые как воды родника…
— Стоп! Как вы играете? Это не симфонический оркестр, надо играть чисто! Еще раз!..
Звуки порхали как веселые птички, складывались в единый узор…
— Клэр, вы не только фальшивите, но и отстаете! Это вдвойне не достойно! Еще раз!..
Ноты, казалось, сами ложатся на смычки, только бы мир увидел их красоту…
— Виолончели, куда вы лезете? И ладно бы что-то приличное лезло, а то фа-диез!
Неистовая страстность и новаторство окутывали зал плотной пеленой…
— Домина, не забывайте шевелить рукой, все думают, что вы умерли! Еще раз!..
Художественную изобразительность и гармоническую щедрость… можно было есть ложкой…
— Не надо мне здесь всех этих соплей смычками разводить! Вытерли гриф и сыграли сухо! Еще раз!..
Скрипки пели человеческим голосом, человеческим сердцем…
— Альты! Дальше вступает в силу момент вашей одаренности!..
Так продолжалось несколько часов. Гай раскраснелся от натуги, у Леона сводило пальцы, В бок Розену постоянно тыкал смычком Бома, и на ребрах уже был синяк. Орфею казалось, что еще чуть-чуть, и кожа на его пальцах лопнет. Миранда мечтал о виски и откровенно завидовал Рыжему дилеру, чья задача была следить за продажами билетов. В прочем Катце завидовали все. Кроме Ясона… и Ама. Рауль, казалось, был единственным, кто действительно наслаждался происходящим. «Маньяк генетический», — думала одна половина блондей, вторая старалась не думать вообще.
Настал долгожданный день премьеры. Концертный зал, который за это время успели отстроить по терранским чертежам, блистал позолотой лепнины, хрусталем огромных люстр, нежно принимал в бархатные объятия высокопоставленные и просто богатые задницы гостей. Справедливости ради надо отметить, что контрамарок не было. Рыжий с тщательностью цербера следил что бы ни одна чав-чавка не проскочила на концерт не оплатив его. Счастливчики слетались со всей галактики. Как же! Сами блонди будут пиликать на скрипочках! Чудеса да и только. Как совместится их хваленая невозмутимость с эмоциональной музыкой? Этот вопрос терзал многих. Те кто не смог приехать или не осилил билеты, могли за чуть дешевле подключиться к специальному галактическому каналу. Действие обещали в прямом эфире.
Рыжий сделал дополнительную кассу, продавая оборудование, необходимое для качественного прослушивания далеким гостям. Когда приходил счет, далекие гости понимали, что вероятно, они не такие уж далекие, а скорее недалекие. За те же самые деньги они могли наблюдать концерт вживую.
Альберт Гюнтер носился по залу как чумной заяц, настраивал аппаратуру, камеры, микрофоны. Проверял и перепроверял все по миллиону раз. Райс наблюдая лишь посмеивался про себя.
Зал наполнялся запахом дорогих духов, блеском вечерних туалетов, приглушенными голосами…
Минк раздавал последние подзатыльники, решив, что лучше принять меры заранее. В зале он уже не сможет донести свои мысли до элиты таким способом.
Свет приглушили и на сцену вышел Ясон. Глава Синдиката улыбался. Шок некоторых федералов описанию не поддавался. Это было нечто невообразимое! Ясон Минк улыбался! Вслед за ним на сцену начали выходить остальные блонди. Черные костюмы контрастировали со светлыми шевелюрами, невозмутимость взглядов затягивала. Никакого волнения. Никаких переживаний.
Музыканты расселись по местам, приготовили инструменты, дирижер встал за пульт, взмахнул палочкой, и… полились первые звуки музыки, чистые как воды родника. Звуки порхали как веселые птички, складываясь в единый узор. Ноты, казалось, сами ложатся на смычки, только бы мир увидел их красоту. Неистовая страстность и новаторство окутывали зал плотной пеленой. Художественную изобразительность и гармоническую щедрость… можно было есть ложкой. Скрипки пели человеческим голосом, человеческим сердцем…
* * *
Зал рукоплескал стоя. Это был успех. Настоящий успех.
Рики Дарк сидел на пуфике у ног Мамо и жевал пирожок с перепелиным яйцом. Предусмотрительно заказал в «Голубом пельмене» огромный набор ассорти перед премьерой.
— Мама, тебе понравилось? — спросил он лукаво поглядывая на «Лямбду-3000». Та благосклонно взглянула на Рики:
— Да, ты умеешь делать подарки! Спасибо, Рики.
— С праздником, Мама!
— Я полагала, это будет всего лишь диск. Знаешь, на Терре такие до сих пор входу.
— Разве можно мелочиться в подарках для Мамы?